Опера, оперетта, мюзикл...

Проболемы воспроизведения оперы на экране

Судьба классического искусства в эпоху массовой культуры, трансформации, происходящие с произведением искусства в эпоху безграничной и широчайшей технической воспроизводимости, волнуют исследователей еще со времен Вальтера Беньямина, выразившего в знаменитой работе свое отношение и свое понимание начавшихся уже в то далекое время процессов. В отношении оперного жанра эти процессы выразились в новых формах его экранного бытия - в онлайни кинотрансляциях, в "популяризации" оперы на киноэкранах в публичных местах современных городов. Хотя с технической точки зрения в этих процессах много общего, в культурологическом смысле они различны. С точки зрения "включенности" в массовую культуру как онлайнтрансляции, так и кинопоказы имеют, скорее, просветительскую цель и направлены на любителей и знатоков. Несмотря на массовость кино как вида искусства, понятно, что только крошечный фрагмент киноаудитории пойдет на трансляцию оперы из Метрополитен или КовентГарден, тем более, что такие кинозалы, хоть и разбросаны по всему глобальному пространству, не предполагают большой аудитории. В качестве преимуществ такого рода приобщения к оперному искусству предлагается следующее: "Опера на экране имеет определенные преимущества перед посещением настоящего театра. Вопервых, у вас есть возможность увидеть постановки известнейших театральных трупп мира, не покидая своего города. Во-вторых, покупая билет на оперу, вы можете не беспокоиться, что окажетесь в последних рядах и не увидите происходящего на сцене. В-третьих, на большом экране вы сможете увидеть крупные планы ключевых моментов постановки, смену декораций, интервью с актерами, что недоступно при просмотре оперы в обычном театре".

Язык масскультовской рекламы уравнивает произведения оперной классики с популярными развлечениями, доступными и стандартизированными, как и все продукты культиндустрии. С точки зрения публики, ничего подобного не происходит - на кинотрансляции ходят в большинстве все те же меломаны, заполняющие залы доступных для них оперных театров, приобщающиеся в кинозалах к постановкам, недоступным физически и материально. Несомненным достоинством кинопоказов, по сравнению с фильмамиоперами, является воспроизведение спектакля в полном объеме - в фильмах режиссеры обращаются с либретто весьма вольно, что обусловлено и временными ограничениями, и особенностями киноязыка, не терпящего "затянутых" по экранным меркам сцен. Как фильмы-оперы, так и кинотрансляции соответствуют уже сформировавшимся интересам и вкусам подготовленной публики, объединяющейся в реальные или виртуальные сообщества. "Влияние таких групп на глубинные культурные процессы, - пишет Э. Орлова, - не так уж велико, поскольку их функции совершенно очевидно компенсационные: люди реализуют здесь свои однонаправленные интересы, восполняют дефицит коммуникации и активности, возникающий на работе и дома, заполняют свободное время удовлетворяющим их образом… В большинстве случаев их члены имеют дело с культурными образцами, созданными профессионалами, и практически ничего нового в них не привносят".

Но есть такие формы репрезентации оперного действа, которые непосредственно приближают его к пространству масскульта, к жизни современного города, вписывают его в ситискейп, с его акцентом на зрелищность и развлекательность. В этом пестром пространстве соседствуют самые разные культурные формы и артефакты, и медиакультура вторгается во все уголки городской жизни, от телеэкранов в кафе и салонах красоты до больших экранов, на которых транслируются оперные спектакли, футбольные матчи, разного рода культурные события. Пропущенные через медиатехнологии, эти события "трансформируются:

специализированная информация "доводится" до уровня доступности для непрофессионалов. В самом общем виде этот процесс можно назвать популяризацией". Такой формой популяризации можно считать появившиеся в последние годы большие экраны на площадях перед оперными театрами, на которых для всех желающих идут трансляции спектаклей онлайн.

Автору довелось наблюдать за такого рода просветительскими мероприятиями, организованными театрами", как онлайн, так и в "реальном времени", поэтому наши заключения основаны на анализе реальных культурных практик. Проблема здесь заключается в несоответствии текста контексту, представляющему собой направленное на развлечение и удовольствие пространство современного города. Трансляции спектаклей, которые может видеть (и в какой-то мере, по причине гула оживленной городской жизни) слышать публика, стали частью работы многих оперных театров мира, создавая иллюзию доступности "высокого" искусства самой широкой публике. Если кинопоказы оперных спектаклей можно рассматривать как просветительскую стратегию, то выход оперы за пределы границ, очерченных зрительным залом, в открытое городское пространство является явной трансгрессией границ культурной формы, знаком сближения элитарной и массовой культуры, идеи доступности всего и вся в современном культурном коллаже. Добавляя еще одно зрелище в перенасыщенную визуально городскую жизнь, опера как вид искусства никоим образом не становится более понятной или любимой для неподготовленной публики. Если трансляция оперы в кино предполагает покупку билета, темный зал, начало и окончание сеанса, то при онлайнтрансляциях на больших экранах публика приходит и уходит по своему усмотрению, уличный шум подчас заглушает звуки оркестра и пение, а зрелище рассматривается как одно из многочисленных развлечений, предложенных современным городом. На наш взгляд, в этом случае происходит намеренное нарушение еще существующих границ между "высоким искусством" и массовой культурой, поскольку именно ее черты - легкость и доступность, развлекательность и зрелищность - становятся доминантными в этих формах популяризации оперы. Представители театров полагают, что таким образом они привлекут новых зрителей, которые, заинтересовавшись происходящим, купят билеты в театр, но эти ожидания неоправданны, поскольку собравшаяся перед экраном публика заинтересована в опере как в очередном городском развлечении, не более того.

Рассмотрев несколько (далеко не все) образцы экранной жизни оперы, можно попробовать ответить на вопрос: становится ли опера массовым искусством благодаря различным стратегиям ее воплощения на экране, который сам по себе является важнейшим пространством существования масскультовской продукции? "Массовая культура, - пишет Т. Злотникова, - дает толпе как таковой и человеку толпы в частности образы, простые, доступные, повторяющие известные образцы и повторяющиеся, растиражированные сами по себе". Образы опер, как классических, так и современных, не становятся ни проще, ни доступнее, если они появляются в "реалистических" декорациях фильма или на экране на заполненной толпой площади, если они растиражированы по общедоступным интернет-сайтам. Эти образы могут быть яркими и привлекательными, их музыкальная сторона также может быть вполне доступна восприятию даже неподготовленного слушателя, но в целом опера - это действо, предполагающее сосредоточенность и включенность, способность сконцентрироваться на перипетиях сюжета спектакля, длящегося в среднем около 3 часов, что весьма затруднительно для (пост)современного клипового сознания. Что касается популярности отдельных фрагментов, вошедших в масскультовское пространство в виде сопровождения рекламных роликов, то здесь идет речь уже не об опере, а о все той же постмодернистской фрагментации, которая позволяет весьма искушенному культурному производителю играть с кусочками любого вида классического искусства, создавая свои "креативные" артефакты.

Что касается настойчивого утверждения сегодняшних культурных производителей о просветительском характере тиражирования классики в цифровых экранных формах, иллюзия эта разбивается, если мы вспомним вполне реалистичный прогноз относительно социальной функции массовой культуры, сделанный Ж. Бодрийяром еще в 70-е гг. прошлого столетия. Он называет общий принцип, который овладел всеми областями науки и культуры в целом, "переподготовкой", определяемой актуальностью, в процессе которой "…все ценности науки, техники, квалификации и компетенции отступают перед… давлением мобильности, статуса и профиля карьеры. В соответствии с этим организационным принципом строится сегодня вся “массовая” культура. Все приобщенные к культуре имеют право не на культуру, а на культурную переподготовку" В результате такие важнейшие измерения культуры, как "наследственное достояние трудов, мыслей, традиций" и "непрерывная практика теоретического и критического размышления", отброшены "культурной актуальностью, охватывающей все - от искусства кино и до еженедельных энциклопедий". Такая "актуальность" становится принципом современных оперных постановок, легко переходящих со сценических площадок на экраны всевозможных гаджетов, провозглашая принцип доступности - если не в театре, то в любой экранной репрезентации.

Для того чтобы понять изначальную ложность этого посыла, не надо даже прибегать к социологическим исследованиям, подобным тому, о котором мы говорили выше, достаточно посмотреть количество просмотров оперных спектаклей на ютубе целиком и сравнить их с фрагментами тех же спектаклей, чтобы понять, что просмотреть-прослушать спектакль целиком непосильно для сколько-либо значимого количества пользователей. Фрагменты, особенно в исполнении "раскрученных" певцов, востребованы гораздо больше, что соответствует основному принципу сегодняшней культуры, выраженному в любимом молодежью слове "короче". Еще более наглядна картина "переподготовки" массовой публики в ситуации "выплескивания" оперы в городское пространство, которую мы описали выше. Столь же ошибочны с точки зрения сохранения культурных традиций "заигрывания" режиссеров оперных спектаклей с публикой, попытки создать "актуальное" событие, рассчитанное на визуальные эффекты и эпатажные трансформации сюжета и героев. Может быть, именно это является первопричиной всех стратегий по превращению оперы в еще один вид масскульта? Может быть, сама опера и ее сегодняшние интерпретаторы стремятся к включению в шоу-бизнес со всеми вытекающими последствиями?

Эта тенденция современной оперной сцены хорошо известна, отмечена исследователями и по-разному осмысливается как профессионалами, так и любителями оперного искусства. "Корни этого процесса понятны: привлечь деньги неоперной публики. Тем более что в силу социальных особенностей последних десятилетий, порвавших с культурными устоями прошлой эпохи, эта публика теперь в большинстве". Можно ли предположить, что именно "режопера" - инициатор массовизации оперного искусства, а экран - лишь медиатор режиссерских стратегий модернизации? На наш взгляд, явления эти разнопорядковые, поскольку одной из важных характеристик массовой культуры, наряду с развлекательностью, является доступность. Оперный театр, какие бы изыски в стиле гламурного шоу он ни предлагал, остается дорогим развлечением, и посещение его само по себе становится как статус-символом, так и обязательной вехой в туристических маршрутах. Экранные репрезентации любого вида отличаются доступностью для потенциально неограниченной аудитории и вовсе не копируют сценические эксперименты. Онлайн-трансляции и оперы на больших экранах основаны на самых разных постановках, от традиционных до авангардных, и логика выбора материала отлична от устремлений самих постановщиков попасть в масскультовский мейнстрим. Устремления эти противоречат самой сути оперы, которую так хорошо понял Б. Покровский, повторявший в своих статьях и книгах: "Лучше, если в театр придет пять человек, сознательно выбравших оперу, чем тысяча случайно попавших зрителей, рассматривающих хрустальную люстру". Ориентация на вкус большинства не может изменить самой сути оперного искусства, и никакие технологические возможности перенесения оперы на экран, большой или маленький, в кинозале, на мобильном телефоне или на городской площади, не изменят вкусов массового зрителя, в особенности молодого, воспитанного в культуре интернета и социальных сетей, где нет ничего сложного и недоступного, где фрагменты одних культурных текстов с легкостью сменяются другими, где можно переключаться с одной культурной формы на другую, по ходу дела оставляя комментарии в вербальной или визуальной форме, где эмоции переведены на язык смайликов и эмотиконов. Может быть, и не надо стремиться соответствовать этой культуре, а сохранять определенную консервативность, которая несет в себе ауру чего-то неизведанного, что может быть привлекательным именно своей непохожестью на расхожие продукты культиндустрии?